Том 111, № 5 (2025)

В работе представлен обзор современных данных, которые дают основание для использования модели ольфакторной бульбэктомии в качестве модели психических нарушений у человека. На обширном материале литературных и собственных данных мы показали возможности использования модели ольфакторной бульбэктомии у грызунов в качестве модели депрессии и болезни Альцгеймера с учетом соответствия наблюдаемых изменений современным критериям валидности. Удаление обонятельных луковиц вызывает у животных сложный симптомокомплекс молекулярных, структурных и поведенческих изменений, который не может служить идеальной моделью определенного заболевания. В обзоре обсуждаются имеющиеся ограничения использования этой модели и интерпретации полученных с ее помощью результатов. Тем не менее эта модель может являться полезным инструментом как для фундаментальных, так и для прикладных исследований патологий мозга при соблюдении указанных ограничений.

Нарушения развития коры головного мозга в раннем онтогенезе часто приводят к формированию фармакорезистентной эпилепсии и психических расстройств. Одним из таких нарушений является фокальная кортикальная дисплазия (ФКД), которую можно смоделировать у экспериментальных животных с помощью криогенного повреждения неокортекса в первые сутки после рождения. ФКД часто сопровождается развитием эпилепсии и поведенческих нарушений, таких как ухудшение обучения, памяти и социальной активности. Предполагается, что эти изменения могут быть более выраженными при комбинированном воздействии на мозг, например при сочетании ФКД с неонатальными фебрильными судорогами (ФС). Однако особенности поведенческих нарушений при такой сочетанной патологии остаются малоизученными. Целью настоящей работы было изучение поведенческих нарушений у взрослых крыс-самцов линии Вистар с ФКД, перенесших ФС. ФКД вызывали у крысят в первые сутки жизни (P0) путем локального замораживания соматосенсорной коры. На 10-й день жизни (P10) у крысят индуцировали ФС с помощью гипертермии (обдувания теплым воздухом) в течение 30 мин. В исследование включали только тех животных, у которых ФС длились не менее 15 мин. Контрольная группа состояла из ложнооперированных крысят, которых в возрасте P10 разлучали с матерью на 30 мин без нагревания. В возрасте 2–2.5 месяцев поведение животных оценивали с помощью тестов: “Открытое поле”, “Приподнятый крестообразный лабиринт”, “Социальный тест” и “Тест спонтанного чередования рукавов в Y-образном лабиринте”. Результаты показали, что сочетание ФКД и ФС в раннем возрасте приводит у взрослых животных к повышенной социальной активности, изменениям исследовательского поведения и уровня тревожности. Эти данные указывают на избирательное влияние сочетанной патологии на поведенческие функции, что может быть связано с реорганизацией нейронных сетей в мозге. Полученные результаты расширяют представления о последствиях комбинированного воздействия ФКД и ФС на формирование мозговых функций и подчеркивают важность дальнейшего изучения механизмов, лежащих в основе этих изменений. Это может иметь значение для разработки новых подходов к терапии пациентов с подобными нарушениями.

В настоящей работе исследованы долгосрочные эффекты вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), таких как культивирование эмбрионов in vitro и эмбриотрансфер, на поведение и развитие мозга у мышей линии B6.Cg-Tg, моделирующих болезнь Паркинсона (БП), и у мышей дикого типа C57BL/6. Потомки мужского пола, полученные с использованием ВРТ, сравнивались с потомками, зачатыми естественным путем. В возрасте шести месяцев у мышей оценивали уровень тревожности в тесте “Приподнятый крестообразный лабиринт”, а также измеряли массу тела и мозга. Результаты показали, что мыши B6.Cg-Tg, полученные естественным путем, демонстрировали более низкий уровень тревожности и большую массу мозга по сравнению с мышами дикого типа. Применение ВРТ привело к снижению массы мозга у потомков B6.Cg-Tg, а также к значительному снижению уровня тревожности по сравнению с контрольными группами. У мышей дикого типа C57BL/6 применение ВРТ не вызвало значительных изменений в массе мозга или уровне тревожности. Полученные данные свидетельствуют о влиянии ВРТ на поведение и развитие мозга у потомков, особенно у генетически предрасположенных к нейродегенеративным заболеваниям. Эти результаты подчеркивают необходимость дальнейшего изучения долгосрочных эффектов ВРТ, особенно в контексте их влияния на нейроразвитие и поведение, что имеет важное значение для медицины.

Уровни тиреотропного гормона (ТТГ) при гипотиреозе аутоиммунной природы или вызванном инактивирующими мутациями в рецепторе ТТГ находятся в пределах нормы или повышены, что обусловлено усилением стимулированной тиролиберином (ТРГ) продукции ТТГ в условиях дефицита тиреоидных гормонов (ТГ). Основной причиной гипотиреоза является ослабление ответа щитовидной железы на ТТГ. Это требует разработки подходов, направленных на повышение чувствительности тироцитов к ТТГ. Одним из них является применение положительных аллостерических модуляторов (ПАМ) рецептора ТТГ, усиливающих эффекты ТТГ на продукцию ТГ. Однако в настоящее время такие ПАМ отсутствуют. Цели настоящей работы – синтез новых тиено[2,3-d]-пиримидиновых производных TPYox и TPYmp с активностью ПАМ рецептора ТТГ и изучение их эффектов на базовые и стимулированные ТРГ концентрации ТГ в крови и экспрессию генов, вовлеченных в синтез ТГ, в щитовидной железе крыс. При введении крысам TPYox и TPYmp (20 мг/кг) слабо влияли на концентрации ТГ в крови и экспрессию генов синтеза ТГ, за исключением повышения концентрации tT3 и экспрессии гена Dio2, кодирующего дейодиназу 2-го типа, при использовании TPYmp. В то же время, несмотря на отсутствие различий с контролем, в группе с обработкой TPYox снижались в сравнении с крысами, обработанными TPYmp, концентрации ТГ в крови и экспрессия генов Tg, Tpo, Dio2 и Tshr, что, как мы полагаем, обусловлено высокой реакционной способностью оксиранового цикла в TPYox и его ингибирующим влиянием на компоненты тиреоидной системы в щитовидной железе. Предварительная обработка крыс TPYox и TPYmp сохраняла стимулирующие эффекты ТРГ на концентрации ТГ и экспрессию тироидальных генов, а в ряде случаев их значимо усиливала. Однако динамика и выраженность потенцирующего влияния TPYox и TPYmp различались. TPYox потенцировал стимулирующие эффекты ТРГ на концентрации tT4, fT3 и tТ3 в крови через 1.5 ч после обработки ТРГ, в то время как TPYmp усиливал стимулирующие эффекты ТРГ на концентрации fT3 и tТ3 через 3 ч, когда потенцирующее влияние TPYox уже исчезало. В щитовидной железе TPYox усиливал ТРГ-индуцированную экспрессию гена Tpo, в то время как TPYmp – экспрессию генов Dio2 и Nis. На основании полученных данных сделан вывод, что наиболее перспективным препаратом для повышения ответа рецептора ТТГ на эндогенный ТТГ является TPYmp, 5-амино-N-(трет-бутил)-4-{4-[3-(2-гидрокси-3-морфолинопропокси)про-1-ин-1-ил]фенил}-2-(метилтио)тиено[2,3-d]пиримидин-6-карбоксамид, созданный нами первый функционально активный ПАМ рецептора ТТГ.

В статье представлены экспериментальные данные, полученные на изолированных обонятельных сенсорных нейронах (ОСН) взрослых крыс линии Вистар. Цель исследования состояла в том, чтобы посредством прижизненной флуоресцентной конфокальной микроскопии с применением фармакологического анализа показать, локализуется ли GluN3A-субъединица в ОСН взрослых животных. Анализ полученных результатов выявил наличие в ОСН взрослых крыс субъединицы GluN3A в составе возбуждающего глицинового рецептора и GluN3A-содержащего N-метил-D-аспартатного рецептора (GluN3A-NMDAR). Помимо них, в ОСН локализуются типичный NMDAR и не-NMDAR. Все эти рецепторы могут располагаться как в одной и той же, так и в разных рецепторных клетках, в чем проявляется гетерогенность ОСН в обонятельном эпителии.